Саша ЛьвовскийСори, Гайз! Я пытался найти название пооригинальней, но в стоке названий, куда я заглянул, в поисках подходящего для моей повести, и где под толстым слоем пыли, валялись самые разные, его не оказалось. Кто то его уже забрал. Из невостребованных "Старик, Рыба и Море", казалось мне наиболее подходящим, но про рыбу мне сказать было нечего, и тут до меня дошло, что Эрнест побывав в стоке несколько раньше, по ошибке захватил моё название, а мне оставил своё. Пришлось хирургически изъять из названия Рыбу и результате подвергнуться риску быть обвинённым в плагиате. Для тех же кто сомневается в справедливости, мной сказанного, я предлагаю сравнительный анализ.
Короче, это не тот старик, и не то море. Тот старик-герой любил рыбу, которую убил, ожидал от неё взаимности и она его тоже почти ухандокала, любила ли она его? Это, на вряд, просто он оказался сильней, ведь в молодости его называли Чемпионом. Море было ветрено в прямом и переносном смысле и было на стороне рыбы но помогало и старику тоже. По моему, очевидно, что полным названием этой повести могло быть: "Старик, Рыба и Море", этакий романтический треугольник, но рыбу сожрали акулы, несмотря на все усилия ,старика, защитить любимый труп. И вот Старик и море оказались один на один с воспоминаниям о Рыбе, от которой остался лишь обглоданный остов. Таков был финал и он был ужасен, но рассказ получился очень хороший и многих увлёк. Я же не хочу писать про этого героического старика, он не мой герой, во всех смыслах. Мой старик другой. Он не рыбак, он это ну... Как бы это сказать... Короче, Старик - это я сам. Мне стукнуло пятьдесят шесть и когда я подхожу к зеркалу, оттуда, на меня смотрит довольно помятая физиономия украшенная кое-где пучками, седины.
И вот пару дней назад, я встретил старую знакомую, которую не видел до этого вечность. Она уже тоже не выглядела, как запомнившаяся мне "корзина с фруктами", ведь с тех пор, как я её запомнил прошла всё таки, вечность. Её звали Море, то есть её родители дали ей какое то другое имя, но она его забыла и всем представлялась Морем, что заставляло подозревать в ней могучую стихию. Я познакомился с ней много лет тому, устроившись на работу к одному гаду, который платил мало, но редко. Он носил ковбойскую шляпу и какое то ковбойское же имя, кажется Кобби, и знал об этой жизни всё, что должен знать о ней капиталист и кровосос. Она уже работала у него и должна была ввести меня в курс дела. Работа была садоводческой, Кобби торговал растениями, которые мы должны были поливать , пересаживать, удобрять окучивать и пр.
Меня зовут Море, сказала она и протянула мне маленькую шершавую руку. Руку я пожал и по привычке ухаживать, задержал её в своей несколько дольше, чем требовали обстоятельства. Она усмехнулась, руку выдёргивать не стала, а с удивлением, глядя мне прямо в глаза, ждала, когда я разожму пальцы. Глаза её светло-голубые смотрели весело и в них не было ни капли цинизма. В них было море и в этом море метались тени какой то неведомой мне жизни.
Она коротко стриглась, а одевалась просто. Трико и джинсы, которые обтягивали ноги подчёркивая их стройность. Короткие рукава и сандалии, это я помню. Ещё я помню, что между нами сложились отношения, типа " дружеские", которые никоем образом не могли обратиться в "романтические", как не могут встретиться две параллельные прямые. Я бы не стал об этом писать, подумаешь, отношения, но с моей стороны была неясная мечта о счастье, и я чувствовал себя слегка обделённым. В те времена меня никто не звал меня Стариком, разве что Валерка Лунц, типа, "как дела, старик?", а из зеркала на меня смотрел молодой и красивый парень. Справедливости ради, надо сказать, что не припомню так же, что бы хоть кто нибудь называл меня и Чемпионом, хотя в борьбе на руках за мной числились кое-какие победы. Короче, довольный своим отражением, я никак не мог ни понять ни объяснить себе то равнодушие с которым , как на мужчину, на меня смотрела Море. Я же часто себя ловил на том, что не могу отвести взгляд от её коленок.
Мы работали вместе, что то окучивали, околачивали, перетаскивали с места на место тачки с землёй и моё положение мне казалось всё более безнадёжным. Я не мог пробудить в её сердце никакого чувства, которое хоть как то вступило бы в резонанс с моим. При этом я знал наверное, что у неё есть так называемая личная жизнь, только мне вход туда был запрещён и оставалось, разве что ходить вокруг и "заглядывать в окна". За работой мы почти не говорили, беседовали в перекурах, при этом ни она ни я не курили, а в перекурах пили кофе и чесали языками.
Не раз и не два я пробовал вызвать её на откровенность, но эти попытки ни когда не удавались. Намёки, аллегории и аналогии из жизни животных и растений не только не приводили к желаемому результату, но вызывали в глазах её весёлое недоумение в искренности которого нельзя было усомниться, заглянув аквамарин её глаз. Надо сказать в оправдание её непонятливости, что мне высказаться было очень трудно и если на отвлечённые темы я говорил относительно непринуждённо, то как только я приступал к попыткам заставить встретиться проклятые прямые, я чувствовал себя Демосфеном с набитым валунами ртом. Это был непростой опыт, я пытался определить словами, то что должно было по моему мнению быть легко понято и без слов, а облечённое в словесный панцирь казалось почему-то абсолютно неприличным. Я был в претензии к словам, которые простое и понятное чувство делали непростым и непонятным. Море говорил я ей, послушай меня, Море. Она слушала меня не без интереса, но я говорил совсем не о том. Я говорил о всякой всячине, только , что бы не дать валунам вывалиться из моего рта. Говоря я краснел и смотрел на её коленки, а она слушала не перебивая и допив кофе вставала, что бы вернуться к работе, а я плёлся за ней.
Наконец я сказал, что мне надоело. Она спросила что. И я отплёвываясь от валунов песка и гальки сказал : мне надоел Кобби и его шляпа, мне надоело таскать землю и пялиться на твои коленки! Я хочу обнимать тебя, Море.... Я хочу.. И тут я поднял взгляд, оторвав его от коленок и увидел её глаза. Недосказанное так никогда и не вышло из моей глотки, будто что то сжало её стальным обручем. Она потом объяснила, что произошло с ней, используя странный образ, она сказала буквально следующее: " ты скрутил меня, как шоколадку". Самоуверенный балбес, каким я был до этого, мог бы спросить ещё, что это значит " ...как шоколадку..." ДА или НЕТ? В конце концов, но я уже этим балбесом не был, я всё прекрасно понял. А может быть ещё не всё, потому что я сказал, Море, я ухожу, я поищу другую работу, где будут платить больше и чаще, пошли со мной! Нет, сказала Море и на гребнях её волн забелели барашки, ты скрутил меня, как шоколадку...
Так вот пару дней назад меня вынесло на перрон, следующего по своему постоянному маршруту, поезда, и я пытаясь не опоздать к уже подкатывающему вагону, старался быстро сложить свой портативный велосипед. В нём что то заело, и я стоял нагнувшись, пачкая руки маслом цепи и цедя сквозь зубы односложные ругательства. Толпа обтекая меня наполняла вагон и грозила увлечь нас с велосипедом с собой, что само по себе могло быть не плохо, по крайней мере мы успели бы на поезд, но мое упрямство заставило меня этот поезд пропустить. Как только закрылись двери и поезд тронулся набирая скорость, велосипед сложился, "как шоколадка", почему то подумал я. Короче, поезд ушёл, а мы велосипедом остались на опустевшем перроне и отпала необходимость спешить. Я выпрямил спину и расправил плечи. Я набрал полные легкие относительно свежего воздуха и оглядел перрон. На перрон выходила, с каким то чемоданом на колёсиках, немолодая тётка. Видно было , что она только что бежала, видимо тоже думала успеть, она слегка запыхалась. Мы оглядели друг друга, так как других объектов на перроне не было, и она достав из кармана картонный билетик, стала внимательно его разглядывать. Потом она быстро, как бы вспомнив что то, посмотрела на меня снова, и назвала по имени. Я угадал не сразу, а когда угадал, что бы замять неловкость, промямлил какую- то пошлость, вроде " ты совсем не изменилась", а потом всё всколыхнулось и раскрутилось, как цветная кинолента, и как живой предстал перед нами Кобби, и лето и запах свежевскопанной земли. И всё и так просто и так живо, а она расспрашивала с интересом обо всём, что было потом, и какую работу я нашёл тогда, и платили ли там больше и где и как и что, и сколько детей и сколько им лет... И поезда проходили один за другим и раз за разом толпа обтекая нас стремилась в вагоны. А я, торопясь, рассказывал о событиях значительных и ничтожных, заполнивших собой вечность и вдруг увидел нас, как из космоса стоящими на перроне и смотрящих друг на друга , рядом с проносящимися мимо поездами. Море и Старик. Это видение заставило меня сделать паузу, после которой я вдруг спросил , ну а как же ты?
Она задумалась на момент, и как бы припоминая, а потом сказала вдруг весело и удивлённо: А у меня... У меня нет никого..." Я заглянул в её глаза, там не было ни капли цинизма. Там было Море, и в этом море,тени неведомой мне жизни.
Мар -Элиас 30/10-2017

Автор - Саша Львовский

Саша Львовский и Виталий Пискун Тель Авив

В Днепре толпа мужчин жестоко избила нетрезвого подростка

16-летний парень с переломом носа и челюсти был доставлен ночью экипажем «скорой помощи» в отделение челюстно-лицевой хирургии одной из больниц. Подробнее...

В Никополе медики оказались бессильны перед издевательствами дебошира

Медик из бригады никопольской «скорой помощи» поделилась в соцсетях подробностями отвратительной истории, произошедшей с ней и ее коллегами ночью, на очередном вызове. Подробнее...

Почти тысяча полицейских охраняла 30 участников Марша Равенства

Сегодня в Кривом Роге состоялся Марш Равенства в поддержку ЛГБТ-сообществ. Подробнее...

Пьяная судья Амур-Нижнеднепровского района выгнала 6-летнего ребенка ночью на улицу

Жители одного из домов по ул Планетарной в ночь на субботу наблюдали, как женщина, находясь в алкогольном опьянении, грубо вытолкала из своей квартиры плачущего 6-летнего мальчика. Подробнее...

За материал об отравленных собаках журналист получил кулаком в лицо

Журналист Николай Чирве получил кулаком в лицо от заместителя начальника охраны коммунального предприятия «Скоростной трамвай». Подробнее...