Как начиналась Война? – Этот вопрос я неоднократно задавал своему отцу Рязанову Леониду Порфирьевичу. Ему, лейтенанту интендантской службы, начальнику финансового довольствия батальона в сорок первом было 25 лет. Наконец, после многочисленных просьб он уже в последний год жизни написал тетрадку своих воспоминаний. Привожу фрагмент его текста:
«В субботу 21-го июня 1941 года я заступал дежурным по 298-му отдельному корпусному батальону связи при 28-м стрелковом корпусе, который находился в летнем лагере в лесу в шести километрах от Бреста. Вечером меня провожала жена Тоня. Шли пешком, почти до самого лагеря. Был прощальный в самом прямом смысле поцелуй, так как больше с ней встретиться не смог. После войны искал её… Приходили ответы: «числится пропавшей без вести».
Вечером заступил на дежурство. На летней киноплощадке крутили кинокартину «Станица Дальняя»…
В полночь было все спокойно…
Утром еще было темно, когда на территории нашего палаточного городка стали разрываться гаубичные снаряды. Среди личного состава были убитые и раненые. В лагерь из города и Брестской крепости стали прибывать отдельные военнослужащие в одном нижнем белье, прибыл начальник штаба капитан Орловский и начальник школы сержантов ст. лейтенант Борисов и другие. Они стали выводить остатки батальона в район станции Жабинка, где находился на учении штаб 28-го стрелкового корпуса. Шли по пересеченной местности и добрались почти без потерь. Правда призванные на сборы местные солдаты разбежались по домам. И еще, пока дошли до Жабинки. вдребезги рассыпались мои брезентовые сапоги. Штаб 28 корпуса и наш батальон связи были погружены на машины, и колонна под массовыми налетами авиации стала двигаться по направлению на Кобрин.
Немецкая танковая группа прорвала линию обороны. В окружении оказались 5, 26, 37 и 21 армии (наш 28СК перешел в подчинение 21-й армии). Выходили из окружения и группами и отрядами, и отдельными бойцами.
Немецкие танки нас обстреляли в районе Лубны и я был ранен в поясницу и шею. На опушке леса собралась группа военнослужащих, всех родов войск человек 300, меня зачислили в роту раненых. К счастью, ранение было легкое (мелкие осколки в пояснице и шее). Этой группой мы выходили из окружения на восток, шли ночами, прошли сотни километров через Полтавскую область. Такой большой группой питаться было нечем и наша группа распалась по 10 человек. Направление было дано на Брянские леса. а затем наша группа опять распалась, ребята из западных областей пошли домой из восточных областей, на Брянские леса. Я переоделся в телогрейку на окраине Конотопа, закопал в саду под яблоней пистолет и удостоверение личности (немцы делали облавы, и всех кого поймали, расстреливали, считая партизанами). Мы с другом по фамилии Черепанов выходили через городки Кролеец, Глухов, Сявск, хутор Михайловский. На границе с Россией в одном населенном пункте нас пригласил молодой парень в красноармейской форме зайти во двор. Мы зашли за ворота… и оказались в засаде. Нас обыскали, забрали шапку, сапоги, авторучку, дали пилотку и ботинки, закрыли в сарае…
Позже мне удалось бежать и попасть к своим. После спецлагеря и спецпроверки меня восстановили в офицерском звании и дали новое назначение. Но это уже совсем другая история». 

Рязанов Владимир Леонидович (сын)